Ты мой трофей  - Юлия Динэра

* * *

Я сидела на его коленях, обмякнув всем телом, как безликая субстанция. Моя голова покоилась на его плече, а руки ощущали, сохранившийся жар спины. Он обнимал крепко, руками, которые обернули меня, как лучшее одеяло на свете, его лицо было уткнуто мне в волосы, которые расстилались по шее, переходя на спину. Мы долго молчали. Мое сердце билось все также часто, но я ощущала себя теперь более спокойно. Словно еще пару часов назад оно в панике пыталось найти что-то, что я от него спрятала, а теперь будто все на своих местах. Я не была в этом уверена. Оно так думала. Глупый орган.

– Теперь тебе не страшно?

Я медленно подняла голову и уставилась в лицо мужчины, который делал со мной что-то, чего я по-прежнему не хотела. Легкая полуулыбка коснулась его губ, и он провел по моему лбу ладонью, убирая прилипшие к коже волосы. Я положила руку ему на лицо и погладила большим пальцем. Он смотрел на меня, изучая, его брови сошлись на переносице, в какой-то момент и, это почему-то породило горечь, подступившую к моему горлу. Это ощущалось, будто кто-то ударил нас, обоих.

– Теперь мне еще страшнее. – Честно призналась я, без фальши и пафоса, со страхом внутри и настоящим восторгом просто от того, что могла позволить себе ощущать эти руки на себе, снова положить голову на это плечо, провести пальцами по этой спине, изучить каждый ее сантиметр. Максим вздрогнул еле заметно, когда я намеренно коснулась тех ощутимых шрамов под правой рукой. Я побрела по ним пальцами, и мужчина замер, словно перестал дышать. Я осмелилась спросить в прошлый раз, но, разумеется, ответа не последовало, поэтому я не стану спрашивать снова. Имеют ли они смысл? Почему он напрягся и едва успокоившееся сердце снова начало громыхать? Может, он упал с дерева в детстве? Или с велосипеда. Может, попал в аварию? Это не были следы ни от одного происшествия, что я перечислила, даже, видеть не нужно.

Он не убрал мою руку и, кажется, даже, расслабился через какое-то время, когда переложил волосы с моей шеи на другую сторону, и коснулся губами ее изгиба.

– Тебе нечего бояться.

Солнце давно зашло за горизонт и радовало лишь то, что на один день в календаре стало меньше. Улицы полыхали огнями, отражая свет в моем блестящем черном платье с крупным вырезом на спине, половину которого прикрывали распущенные волосы. Я собиралась выйти из машины, на парковку у возвышающегося и сверкающего яркими огнями отеля. Максим поймал меня за руку, я взглянула на него, впервые за время всей поездки. Мне было сложно встречаться с ним взглядом и еще сложнее не реагировать на прикосновения, особенно сегодня, когда ком в горле не исчезал даже на минуточку, ладони потели и пальцы дрожали.

Сегодня я спросила, что он намерен делать с телефоном своего брата, и тот безо всякого ответил, что собирается установить прослушку, и я даже не знала, что мне на это ответить, а теперь не знаю, что с этим делать. Я видела только два выхода из этой ситуации, признаться Максиму или же продолжать подыгрывать, выдав все Владиславу Романовичу.

– У тебя руки холодные.

Я, было, открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла.

– Послушай. – Он коснулся моего лица, заводя прядь волос за ухо, я напряглась еще сильнее. – Ничего не случится с тобой. Я буду поблизости.

– Он все поймет.

– Не поймет. Мой брат тот еще дамский угодник. – Легкая улыбка коснулась его губ, и я выдернула свою руку из его. Либо я доношу на него, либо я заодно с ним, боюсь третьего не дано. – Только будь осторожна, он любит прибирать к рукам все, что принадлежит мне.

– Ты говоришь обо мне, как о какой-то вещи. Не знаю. Как о своей машине. – Я злилась, и больше не на него, и не на себя, а на обстоятельства, в которых мы оказались.

– Это не так.

Что мне сделать, чтобы туда не идти? Упасть в обморок, умереть? Дыхание спирало от подступающего ужаса.

– Ты ошибся, когда выбирал меня, я же бесполезная.

– Ты не бесполезная. Успокойся. Выдохни. – Он положил ладони мне на лицо и заставил посмотреть ему в глаза. Я была растеряна, даже, не могла толком ориентироваться в пространстве. Выдохнула. – Я буду поблизости, помни.

– Хорошо. – Я кивнула, глубоко вздохнув.

– Попроси выпить. Скажешь, что я запрещаю алкоголь и, он с радостью, предоставит тебе лучшую бутылку виски из бара. Пусть покажет тебе отель, дальше ты знаешь что делать.

Я снова кивнула.

– Идем. Ничего не бойся.

Но я боялась. Боялась того, что произойдет, когда в телефоне Владислава Романовича окажется дурацкая прослушка. Я напомнила себе, что у меня все еще есть выбор. Но ни один не кажется правильным, и это все, что я имею.

Я вышла из машины первой и остановилась на тротуаре. Повернувшись лицом к Максиму, я медленно подошла к нему и обвила руками его торс, прильнув головой к груди. Он помедлил, и только спустя пару секунд его руки коснулись моей спины. Должно быть, это все было чуждо для него. Знакомое тепло разлилось по коже и, я глубоко вдохнула в себя аромат пряной свежести с долькой цитруса. Мужчина коснулся губами моего затылка и, горячее дыхание опалило кожу.

– Что происходит, Кира? – Его голос был спокойным и ровным. Я отстранилась.

Мои эмоции не имели никакого смысла в этом деле. Мне казалось, я была на верном пути. Я пошла на уговор с Владиславом Романовичем, даже, не из-за денег, а из-за желания следовать справедливости. Теперь я не знаю, где та самая справедливость и нужна ли она мне вообще? Рассказать все старшему брату, подыграть младшему? Или же прямо здесь раскрыть все карты? Я не могла этого сделать. Трусость не позволяла.

– Ничего. Идем? – Постаралась улыбнуться, хотя на Максима эта фальшь, уж точно, не сработала, он остался в неведении, но мое поведение настораживало, это было заметно.

В дверях нас встретили приветливые швейцары, и уже от самого входа была слышна громкая музыка духового оркестра, который я сразу заметила на небольшой сцене напротив входа. Свет в помещении был приглушенно-желтого цвета, отчего я поморщилась. В зале оказалось полно мужчин в костюмах и женщин, разговоры и смех которых слышны даже сквозь звуки, исходящие от саксофонов. Глазами я искала Владислава Романовича, и нашла. Он стоял среди толпы мужчин, которые внимательно его слушали и иногда кивали, явно с чем-то соглашаясь. Про себя я молилась о том, чтобы этот вечер быстрее закончился.

– Не показывай, что ты нервничаешь.

Сложно это сделать, когда паника нарастает с каждой секундой.

Преодолев добрую половину зала, мы остановились, прямо за спиной Владислава Романовича. У меня вовсю дрожали пальцы и чесались ладони, – плохой знак.

– Макс. Кира, какой приятный сюрприз.

Он также пожелал хорошего вечера своим собеседникам и прошел с нами к свободному столику.

– Хорошо устроился.